Снова в игре

Разрешите поведать Вам одну историю из моей жизни. Знаю, вы не поверите, что эти события произошли со мной на самом деле, но какими бы мистичными и странными они не казались, все это – чистая правда.

Меня зовут Джейк Ларсон. Родился я в небольшом городке в ста километрах от Сиднея. Родители мне говорили, что в детстве я много болел. А врачи уверяли, что шансов у меня не было. Но спасибо моим старикам, несмотря ни на что, они продолжали возить меня по медицинским центрам, и их старания не прошли даром. В общем, лазареты – это единственное, что я отчетливо помню из своего детства. А потом был колледж, где я заразился другой болезнью, под названием футбол.

Каждый день после занятий я шел на футбольное поле и смотрел за игрой старшеклассников. С этого момента у меня началась совсем другая жизнь. Приходя домой, я брал мяч и на внутреннем дворе гонял его до дури. Каждый вечер я с интересом смотрел футбольные матчи моей любимой команды – «Сидней Олимпик». Перед сном я закрывал глаза, и представлял как я бегу по зеленому газону. Мне что-то кричат с правой бровки, но гул стадиона не позволяет расслышать ни единого слова. Я обвожу защитников, боковым зрением нахожу открывшегося нападающего, не останавливаясь ни на секунду правой ногой отдаю пас… “Гоооол!” Вот такая была у меня мечта – стать великим футболистом. И лишь этой мечтой я жил. На протяжении двух лет я упорно тренировался, бегал с ребятами во дворе, просматривал матчи «Сидней Олимпик». До тех пор, пока однажды меня не взяли в основную команду нашего колледжа. Это было замечательное время. Футбол тогда занимал все мои мысли.

Я помню один день. Тренер подозвал меня к себе:

- Ларсон, после раздевалки – сразу ко мне.

Это был первый раз, когда тренер захотел поговорить со мной наедине.

- Cадись, – начал тренер. – Завтра на стадионе будет тренерский штаб “Сидней Олимпик”. Они будут просматривать игроков. Так что, если хочешь играть в лучшем клубе Австралии, покажи завтра красивый футбол.

В ту ночь я не спал. В моей голове вспыхивали футбольные кадры игр «Сидней Олимпик». Я представлял себя среди лучших футболистов Австралии. Я – игрок великой команды. Казалось, ни что и ни кто не сможет помешать сбыться моей мечте. И я не ошибся, через год я начал играть за «Сидней Олимпик». Сначала в молодежном составе, а потом…

Я помню свой день рождения. Тогда мы с командой сидели все за одним столом. Эти люди были настолько сплочены, что оставались командой даже за стенами клуба. Звучало много поздравлений. А под конец праздника тренер сделал один из лучших подарков в моей жизни:

- Ларсон, с завтрашнего дня – ты игрок основы! Хватит просиживать в молодежном составе. Парень, ты готов!

Сначала я выходил на поле лишь на десять минут. Хотя готов был играть все девяносто. По крайней мере мне так казалось. Звездного часа мне не пришлось ждать долго. Конкуренция в команде запредельная. Но оно того стоило. В одной восьмой финала Кубка Австралии сложилась такая ситуация,  что два основных нападающих не смогли сыграть. У одного была травма, а второй срочно был вызван в свою сборную. Вот так состоялся мой первый полноценный матч. Мы победили. А я забил два гола. Ощущения незабываемые. Конечно, для меня это было сказкой. Только наяву! Я не могу передать, что я тогда чувствовал. Казалось, что кроме мяча, зеленого поля и ликующих трибун на свете больше ничего не существовало. Сразу же после игры меня окружили репортеры и фотографы. А через день меня пригласили сняться для одного модного журнала. Там я и познакомился с моей будущей женой. В моей жизни появился еще один смысл – моя Грэйс. Наверное, благодаря ей я и стал успешным футболистом: выиграл несколько титулов со своим клубом, сыграл более сотни матчей за сборную. Я получил все, о чем мечтал.

Но в жизни любого спортсмена приходит момент, когда нужно уйти. Сейчас мне тридцать восемь. Много времени прошло. А я вспоминаю все, как будто это было вчера. В моей памяти до сих пор всплывают яркие моменты моей карьеры. Я думал еще один сезон остаться в клубе, но в конечном итоге решил уйти сейчас. Я уже не тот двадцатилетний мальчишка. Я уже не могу также обводить защитников, не могу делать рывки и играть все девяносто минут. Надо уходить, хотя футбол – это моя жизнь. Настал тот момент, когда любой сказке приходит конец. И так больно осознавать, что больше ты не выйдешь с этой командой на поле, и что сегодня – твоя последняя игра.

На улице дождь. Мелкий, противный. Я ехал домой по шоссе, ехал и не замечал сигналов светофора. Настолько было наплевать на свою жизнь. Казалось, в душе было пусто. Такое ощущение, что жизнь закончилась. И ради чего жить теперь? Чего ждать? Уже не будет матчей с вечными соперниками, не будет дерби с “волками”, не будет вызовов в сборную. Все вокруг стало каким-то тусклым и бесцветным. Я ехал, но совершенно не замечал ничего вокруг. Мысли мои словно заполнились ватой, так что я даже не заметил, как оказался у дверей своего дома. Я будто очнулся от тяжелого сна. Открыл дверь и вошел в дом.

Грейс была на кухне. Она не заметила меня. То ли сильно была увлечена готовкой, то ли своими мыслями. Я прошел в гостиную, сел на диван, включил телевизор. Грейс что-то резала, и звук ножа скоро стал отдаваться у меня в висках. Чтобы хоть как-то отвлечься от тяжелых мыслей, мне вдруг захотелось выговориться:

- Грэйс. Я дома. Все закончилось, дорогая. Надо бы нам с тобой отдохнуть. Может, съездим на Фиджи? Или давай в Европу. Что думаешь? Я бы с удовольствием снова прогулялся по Риму. Помнишь нашу первую поездку в Италию? И вообще, хочется что-то поменять. Или, давай, продадим эту квартиру и купим домик где-нибудь на побережье. Ты же мечтала. Дом рядом с океаном.

Я замолчал. На мгновенье мне показалось, что Грейс не обращает никакого внимания на мои слова. Она продолжала резать салат, все так же ритмично отстукивая ножом. Я не понимал, что с ней. Почему она не слышит меня?

Я встал, и пошел на кухню.

- А может нам завести ребенка? Ведь еще не поздно, Грэйс?

Вдруг раздался телефонный звонок. Грэйс взяла трубку. Она молча села в кресло, и я увидел ее  побледневшее лицо:

- Как?!  - вскричала Грэйс, и её глаза заволокло слезами. – Может, это не он? Вы уверены? Где это? Да, я скоро буду.

Из трубки до меня донеслось лишь несколько слов:

- Приносим вам свои соболезнования.

Я пытаюсь дотронутся до жены, хочу ее успокоить, но она не чувствует, не видит меня.

- Грэйс, Грэйс… Пожалуйста, посмотри на меня. Я тут, дорогая… Я…

Но она не слышит. Словно я в другом измерении. Я – пустота.

Грэйс поднялась с кресла и выбежала из квартиры, пройдя сквозь меня, словно я всего лишь частица высоких энергий. Я обернулся назад и тут мое внимание привлек сюжет с места автокатастрофы. Разбитая машина, точна такая же как у меня. Я увидел себя, лежащего в неестественной позе. Руководство клуба давало интервью, игроки говорили об огромной потере для всего австралийского футбола. Надо же, меня даже показали по CNN. Такого внимания я не заслуживал в лучшие годы своей карьеры, даже когда сделал хет-трик в полуфинале Чемпионата Конфедерации. Я выключил телевизор, и вышел на улицу.

Я не знал, что делать. Я не чувствовал голода, не ощущал ни ветра, ни дождя. В отражениях витрин я отчетливо видел себя, тогда как прохожие меня просто не замечали. Не торопясь, я шел куда глаза глядят. Вдруг увидел какой-то бар. Практически все места были заняты, и я сел напротив одной девушки. Она вальяжно расположилась в кресле и не спеша пила коктейль. Я пристально смотрел на нее и думал: «Что делает такая «конфетка» одна, да еще и в таком месте, без мужчины. Почему она не торопится домой?» Прямо напротив барной стойки висел огромный плазменный экран. Там я снова увидел репортаж с места автокатастрофы. Место было оцеплено, репортеры задавали вопросы очевидицам. Иногда так здорово быть невидимым. Раньше мне не хватало одиночества, а сейчас я его почувствовал. Никто не обращает внимания. Я – невидим. В это время моя соседка заинтересовалась репортажем. Наверное ей не хватало сейчас попкорна, чтобы получить больше наслаждения от просмотра сюжета. Многие клиенты этого заведения смотрели на экран и что-то обсуждали. Вдруг я услышал голос девушки:

- Куда ж ты так торопился, красавчик? – спросила она и таинственно улыбнулась. Я растерялся, обернулся по сторонам, думая, что эти слова адресованы не мне. – Ну чего ты перепугался? Да, я вижу тебя. Расслабься.

- Вау! – Я не понял радоваться или нет.  – Ты меня видишь? И слышишь, да?

- Да расслабься уже. Да, вижу и слышу.  Кстати, меня зовут Персефона. Слышал о такой?

Девушка засмеялась.

- Эмм… нет. Странное имя. И за что тебя так родители?

- Ну вот. Очередной мертвец обо мне ни черта не знает. А в школе не..? Ничему не учили?

- Эммм. Редкое имя. Что-то связанное с Грецией?! Богами!? То есть богиня?

- Ну! Браво. А ты красавчик слишком смышленый для футболиста. Я Персефона – богиня царства мертвых, вон там за крайним столиком сидит мой муж – Аид.

Я посмотрел на высокого мужчину лет тридцати: большие глаза, темные взъерошенные волосы, крепкое телосложение. В голове моей не укладывалось, что это происходит здесь, сейчас и со мной! Казалось, что это сон, и вот я сейчас проснусь, выпью кофе и поеду на тренировку. Но проснуться мне не удалось.

- Ясно, Вы – Боги. Но я как-то все по-другому представлял.

- Ну конечно, выглядим мы не так, как в книжках, и google, порой, выдает совсем уж смешные результаты.

- А люди? Живые люди Вас видят?

- Да. Нас видят все. Кстати, ты тогда не видел, но в машине в тот момент я была рядом.

- Так это ты меня убила?

- Ну я бы так не сказала. – Персефона засмеялась. – Руль был в твоих руках, а на педаль газа жала твоя нога. Я лишь слегка, как бы так сказать… посодействовала.

- Какого черта? У меня жена осталась одна.

В этот момент к нам подошел Аид, и сел рядом со мной.

- Чего кричим, Джейк?

Несмотря на внешнее обаяние подсевшего Аида, мне стало страшно. От него так и веяло холодом. Мне было неприятно и некомфортно. Хотелось встать и убежать. Но сейчас я понимал, что, во-первых, эти люди, тьфу Боги, чего-то от меня хотят, а во-вторых, я могу узнать что-то важное.

Аид по-приятельски положил мне руку на плечо: -  Знаешь что… Как бы тебе это объяснить?.. У нас не самая лучшая роль. Вот уже сколько веков мы должны убивать людей. Как бы это… В общем мы с Персефоной должны поддерживать баланс между жизнью и смертью. Короче говоря,  должны выполнять некий план. Понял?

- План по трупам. Забавно. Все это странно, но да ладно. И что дальше? Я и буду так ходить невидимым  или…

Аид громко рассмеялся.

- Не думаю. Открою тебе маленькую правду. Вы тут, на Земле, мать Вашу, ополоумели. Нет единственного Бога. Нет облаков, нет Рая или Ада. Мы все тут живем, но в параллельных измерениях. Не переживай. Ты тоже привыкнешь. – Ну а почему тогда я не вижу других умерших, других душ?

- Ты еще не обладаешь параллельным зрением, обычно это приходит на третий день, тогда ты начнешь видеть всех и будешь отличать живых от мертвых. Кстати, скажи спасибо, что тебе повезло познакомиться с нами. Ты вроде как крутой футболист был, уж не могли пройти мимо. Извини.

- Ясно. И что мне делать теперь после всего?

- Слушай Перси, – Аид обратился к своей жене, – мне этот парень нравится. Жалко, черт, если пропадет. – Аид крепко обнял меня, так крепко, что я почувствовал боль.

- Может дадим ему шанс? – Предложила Персефона.-  Как раз остался последний.

- Пожалуй. – Согласился Аид. – Джейк, мы дадим тебе шанс. Тебе лишь нужно воспользоваться им.

- Отличная новость, ребята, я счастлив. Вы меня грохнули, а теперь хотите дать какой-то шанс. Шанс на что?

- Не дерзи, – сказала Персефона, – возможно, мы поторопились. Аид….

Это были последние слова, которые я услышал в тот вечер. Я почувствовал резкую, невыносимую боль и потерял сознание.

Проснулся я в странном месте. Маленькая комната, яркий солнечный свет. Напротив – кровать, в которой кто-то спит. Чувствовал я себя, мягко говоря, хреново. Моя нога жутко болела и была перевязана бинтами. Черт, так это не моя нога. Боль пронизывает мое тело. Я посмотрел на свои ноги и не понял, что с ними. Что с моими ногами? Они же совсем гладкие, как у младенца.  Я подошел к окну и увидел перед собой такой знакомый пейзаж. Кажется, я здесь был раньше. Я посмотрел в зеркало и от удивления вскрикнул. Это бы не я. Я потрогал свои волосы, руки, ноги… Боже! Я не верил своим глазам. Передо мной в зеркальном отражении был молодой парень. Я играл с ним в «Сидней Олимпик». И я узнал это место. Это был лазарет нашего клуба.

- Уже ходишь? – Спросил парень, лежащий на соседней кровати.

Я посмотрел на молодого человека. Это наш левый форвард, Питер.

- Да. – Ну, ты даешь Мигель. Быстро ты. Лучше б ты дождался врача.

Я не ошибся. Это действительно была база «Сидней Олимпик». В моей голове был полный бардак. Я – Мигель. И я выгляжу совсем по-другому. Как тот парень из Испании, который играет в команде всего несколько месяцев. Что-то произошло за эту ночь. Я не знал, как себя вести и что делать.

- А что со мной случилось? – спросил я Питера.

- А ты совсем ничего не помнишь? Хотя, не удивительно. На днях мы играли против «Брисбена». Тренер выпустил тебя после перерыва. Во время обводки их защитник, лосяра, серьезно подрезал тебя.  Ну и вы головами – бац! В общем, матч остановили, две бригады врачей, носилки, и вас унесли с поля. Как-то так. Между прочим, вместо тебя на поле вышел Джейк Ларсон. Это был его последний матч за команду. Совсем последний. После матча он ехал домой и попал в автокатастрофу. Так что, брат, амнезия еще не самый худший вариант.

Ужас! Боже, это же я! Это я – Джейк Ларсон. Ничего себе. Я жив. Я снова в команде. Я – Мигель.

Я помню этого парня. Мигель Антунез. Молодой полузащитник. Новая звезда «Сиднея», приобретенная как раз в самом начале сезона у испанской “Малаги”. Я встал перед зеркалом, не зная, радоваться или плакать. Я был в этом новом, молодом, почти совершенном теле. Но где был сам Мигель? Неужели Аид и Персефона отняли у него жизнь? Из-за меня этот парень лишился жизни.

- А семья Мигеля, то есть моя семья уже в курсе случившегося? – сказал я и осекся, вспомнив, что у Мигеля никакой семьи не было.

- Да не парься ты так, – ответил Питер, не обратив внимания на мою оговорку, – врачи сказали, что через месяц сможешь начать тренировки.

- Хорошо.

Я почувствовал усталость и лег. Я думал о Мигеле. Вспомнил, как его представили команде. Как мы с ним говорили, и Мигель рассказывал о себе, о своей жизни. Он вырос один в детском доме, и футбол заменил ему семью. Но у меня-то есть семья. У меня есть Грэйс. Мне обязательно нужно ей все рассказать. Она должна поверить…

Так я не заметил, как заснул, и проснулся лишь через сутки от чьего-то шёпота. Надо мной стояли несколько человек. Их лица расплывались перед глазами. Я слышал их разговор. А через несколько секунд я уже узнал их. Это была медицинская группа «Сидней Олимпик», тренер команды, владельцы клуба. Из их разговора я узнал, что я удивительно быстро иду на поправку, и что мне уже буквально через несколько дней можно приступить к восстановительным упражнениям.

Время шло медленно. Дни были невыносимо длинными. Но зато мне удалось хорошенько подумать и упорядочить свои мысли. Однажды днем я остался один в комнате. Я поднялся и подошел к окну, откуда наблюдал, как игроки нашей команды проводили обычную тренировку. И во мне проснулось желание играть. Следующая неделя была не легче. Я хотел поехать в город, но врачи мне не разрешили. Мне оставалось лишь смотреть из окна за своей командой. Единственное, что меня радовало, так это посещение домашних игр. Я чувствовал в себе силы выйти на поле, но тренер сказал, что еще рано. Только настоящий футболист поймет, что ты испытываешь на скамье запасных. Что у тебя нет ни малейшего шанса помочь своему клубу. А вскоре, после разговора с врачами и тренером, мне дали возможность выбираться за пределы базы и вести нормальный образ жизни. Я был уверен, что Грэйс если не узнает меня сразу, то что-то почувствует. Я мчался к ней, прокручивая в голове разные варианты нашего разговора. Эмоции переполняли меня. Звонок в дверь. Она все также прекрасна и неотразима. Я стоял с букетом цветов. И спустя мгновение я понял, как глупо выгляжу. Двадцатилетний мальчишка перед уже далеко не молодой женщиной.

- Могу чем-то помочь? – спросила Грэйс, открыв дверь.

Бывают такие моменты, что ты хочешь что-то сказать, но не можешь. Подступает комок к горлу. Хочется обнять ее крепко-крепко.

- Грейс… – начал я.

- Кто Вы?

- Грэйс, это я. Грэйс.

- Не знаю, молодой человек, откуда вы знаете мое имя, но советую вам держаться подальше, иначе мне придется вызвать полицию.

Дверь захлопнулась со страшной силой.

Надо сказать, что Грэйс была инструктором по танцам. И я отправился в школу, где она преподавала. Администратор с радостью записала меня на ближайший курс аргентинского танго. А потом я вернулся на базу клуба. Я очень много читал, и очень много разговаривал с Питером. Вернее слушал его. Так прошла неделя. А сегодня я увижу Грэйс. В моей голове полный бардак, хотя я заучивал фразы и слова. Это безумие. Но мне много нужно сказать ей.  И в этот день я переживал, также как двадцать лет назад. Я также волновался перед первым свиданием с Грэйс. История повторяется. Я пришел заранее и расположился в зале. Постепенно небольшое помещение заполнилось людьми. Я все никак не могу свыкнуться с мыслями, что я сам не такой уж и старик. Я смотрел на себя в зеркало и не заметил, когда вошла Грэйс.

- Добрый вечер. Меня зовут Грэйс Ларсон. На первом уроке мы познакомимся друг с другом и решим организационные вопросы, а также…

В этот момент она посмотрела на меня! Я думал она что-нибудь скажет, но нет, она лишь презрительно отвела взгляд. «Неужели она совсем ничего не чувствует?»

- А также я вам расскажу историю танго.

Дальше Грэйс по очереди спрашивала каждого из пришедших, почему мы хотим научиться танцевать. Настал и мой черед.

- Молодой человек, представьтесь, пожалуйста.

Грэйс говорила тихо, но в ее голосе чувствовалась одновременно и сила и отчаяние.

- Меня зовут Мигель, я родом из Испании. В Сиднее живу лишь полгода.

- И чем Вы занимаетесь?

- Футболом!

- Футболом? Странно. Вы первый футболист, которого мне доводилось видеть на занятиях. Футболом профессионально занимаетесь?

- Да.

В этот момент я решил говорить четко, прямо и искренне.

- Я играю в «Сидней Олимпик», но мне очень хотелось бы заниматься чем-то еще, помимо футбола.

Все находящиеся в зале люди смотрели на меня, как на сказачного героя. Грэйс замолчала. Я знал, что имя этого клуба связано с ее мужем, со мной. Я видел напротив глаза, которые наполнялись слезами.

- Извините, я скоро вернусь.

Грэйс быстрым шагом выбежала из зала. Я встал и пошел за ней. Она очень быстро скрылась. Я шел по длинному коридору пока не увидел ее возле окна. Она пыталась сдержать слезы, вытирая глаза.

- Мисс Ларсон, – начал я, – я знаю, что…

- Уйдите, пожалуйста. Я не хочу сейчас говорить. Вы же знали все, и пришли ко мне в дом, и начали вести себя как…. как вы могли? Что вы за человек? Уйдите, пожалуйста.

На этот раз снова вышла осечка. Конечно, я ушел.

Я погрузился в футбол. Это единственное, что мне оставалось. Но я не забывал Грэйс, я думал, что может со временем, когда она отойдет, ей станет проще и я смогу все рассказать, а она выслушает и поверит мне. Прошло еще две недели. Я приступил к более интенсивным тренировкам. Я чувствовал себя физически готовым на все сто процентов. И после тренировок я уставал куда меньше, чем в своей прежней жизни. Тренер видел мои успехи, и спустя еще две недели я начал выходить на поле. Моя игра оценивалась тренерским штабом очень высоко. Это придавало мне уверенности на поле. Как-то после очередного матча, я пошел не на базу, а к себе домой. Вернее, к своему бывшему дому. У подъезда я ждал, когда Грэйс вернется после работы. Я не хотел ничего говорить, просто хотелось увидеть ее, мне необходимо было знать, что с ней все в порядке. Внезапно полил дождь, и мне пришлось встать прямо под крыльцо. Тут появилась Грэйс. Она бежала под зонтом прямо мне навстречу, не замечая меня.

- Добрый вечер мисс Грэйс.

- Добрый вечер Мигель. Что Вы тут делаете? Разве мы с Вами не договорились?!

- Я просто шел мимо, и полил дождь. К сожалению, у меня нет с собой зонта и….

- Что ж возьмите мой. – Грэйс дала мне свой зонт. – Надеюсь больше Вас тут ничего не задерживает? Ах, и да… Возвращать его не надо. Всего доброго.

- До свидания, Грэйс.

- Постойте!

Я оглянулся и посмотрел прямо в ее глаза. В них я видел свое отражение. Отражение Джейка Ларсона. Несколько секунд она смотрела пристальным взглядом.

- Мне показалось, что я вас раньше, давно, где-то видела.

- Возможно, вы видели матчи «Олимпика» и запомнили меня.

- Да. Да, наверное. Всего доброго.

- Хорошего вечера.

Дождь лил, как из ведра. Казалось, ливень вот-вот разорвет тонкую материю зонта. Так же, как сомнения рвали мою душу. Как мне хотелось вернуть все назад. Стать прежним, тридцативосьмилетним Джейком. Хотелось умереть, чем жить так, как сейчас. В вечном обмане. И быть бессильным что-то изменить. Но я спортсмен, спортсмен не только по профессии, спортсмен по духу. Я не смогу признать никакой другой результат, кроме победы. И возможно, чтобы победить, сейчас нужно было проиграть.

Моя жизнь продолжалась. Тренировки, матчи, выезды. «Сидней Олимпик» готовился к Лиге Чемпионов. Владельцами клуба была четко обрисована задача. Цель – только победа! Пожалуй, этот матч должен был стать самым важным для меня. Он должен стать моим триумфом. Тренер мне сказал, что рассчитывает на меня, я должен буду играть на всю катушку все девяносто минут матча. Я был самым молодым не только в составе «Олимпика», но и самым молодым футболистом, среди двух команд. Наш соперник – японский гранд, который побеждал в Лиге Чемпионов уже несколько раз. Сильнейшая команда Конфедерации. На нас не ставил никто. Даже местные австралийские журналисты предрекали нам поражение. Итак, сегодня самый важный день для меня. В восемь часов арбитр начнет матч. Родные стены. Но голова не была занята футболом, я думал о своей жене, и мне так необходимо было увидеть ее в этот день. Именно сейчас за несколько часов до начала матча.

В тайне от тренеров и от всей команды мне удалось вырваться в город. Через полчаса я был у квартиры. Я стоял и звонил, но никто не открывал дверь. Тогда я начал стучать:

- Мисс Ларсон, это Мигель, откройте, пожалуйста. Я должен Вам сказать нечто важное. В этот момент из соседней квартиры вышла пожилая женщина.

- Чего кричим?

- Вы не знаете, Грэйс… женщина из этой квартиры, она…

- Послушайте молодой человек, я хорошо знаю мисс Ларсон. Если бы она была дома, поверьте, она бы обязательно Вам открыла.

- Черт, черт, черт.

Я сломя голову побежал в школу танцев. Из головы совершенно вылетело, что у Грэйс сейчас могут быть занятия. Я ворвался в студию, где как раз проходил очередной урок. Эта сцена со стороны была смешной и нелепой. Я стоял, тяжело глотая воздух, мои мысли были лишь о ней. Никакого футбола, ничего вообще не существовало.  Я видел лишь мою Грэйс. Я хотел уже было сказать, как она перебила меня:

- Молодой человек, выйдите из зала.

- Я,  я лишь хотел…

- Все что вы хотели вы можете сделать потом. У меня занятия.

- Мне очень важно сейчас, именно сейчас…

Грэйс подошла, взяла меня и начала провожать к выходу.

- Всего доброго Мигель. Не ставьте меня в неловкое положение перед учениками.

Стоя в дверях, я лишь посмотрел в ее глаза и сказал:

- Ваш муж оставил записку для Вас! Я хотел ее вам просто передать. Сегодня я случайно нашел в раздевалке.

Грэйс замерла на месте. Она смотрела на меня, и я увидел снова эти огромные зеленые глаза. Два сверкающих рубина, наполненные жизнью.

- Если Вы опять меня вздумали разыграть… Я молча достал записку из кармана джинс, развернул помятый листок.

- Эту записку оставил Ваш муж. Возможно, прямо перед аварией. Позвольте я прочитаю. Грэйс ни сказала, ни слова, и я начал читать:

- Грэйс, прости меня. Прости меня за все. Я не был хорошим мужем, и самое страшное, что наверное и не старался. Но я люблю тебя. Ты всегда была в моих мыслях. Когда я выходил на поле, я думал о том, как ты сидишь и переживаешь за меня. Когда я лежал на газоне, как раненный зверь, мне не нужны были врачи, мне достаточно было твоего взгляда. Грэйс, помнишь нашу поездку в Японию? Как после матча, мы гуляли с тобой в садах цветущей сакуры. Тогда ты первый раз сказала мне: «Я люблю тебя». Этот день навсегда останется в моей памяти. Мы ужинали тогда в одном японском ресторане, и ты заметила, что я сидел и давился этими суши и ролами. Помню, как ты сжалилась надо мной. И мы пошли в какую-то американскую забегаловку и заказали несколько хот-догов. Тогда я сказал тебе: «Вот теперь я счастлив».

Я на мгновение остановился, посмотрел на Грэйс, на ее отстраненную улыбку и слезы, скатывающиеся по щекам. Я видел, как вся ее группа замерла в волнительном ожидании, и я продолжил:

- А после мы гуляли с тобой по ночному Токио… И это было великолепно. Таких вечеров было не так много, прости меня за это Грэйс. Я так хотел бы все исправить. А помнишь, когда мы поехали в наш первый отпуск? Я хотел бы еще вернуться в этот город. Рим был прекрасен даже зимой. С утра до вечера мы терялись на этих узеньких улочках города, где каждый уголок хотелось запечатлеть в своей памяти. А еда… Я раньше думал, что Италия – это мафия и пицца. Но они знают толк в еде. Помнишь, как после этого отпуска я приготовил пиццу сам? И тогда по четвергам мы устраивали итальянские вечера в своей небольшой квартирке в самом центре Сиднея. Грэйс, спасибо тебе за все. Ты была и останешься навсегда со мной. Люблю тебя. Джейк.

Я закончил читать. Вся группа молчала. В этой тишине Грэйс закрыла глаза и посмотрела на меня.

- Простите меня. Я … – Ее глаза были наполнены грустью и печалью.

- Мне пора идти, у меня сейчас матч, – сказал я.

- Да, конечно же, удачи… – Она сейчас такая,  какую знал ее лишь я. – Постойте, можете мне дать эту записку?

- Конечно же, держите. И я протянул ей листок скомканной бумаги, где не было написано ни единой фразы, ни единого слова. Я бегом направился к выходу. Я сделал это! Сейчас мне легко. И в тот день на поле я играл в свою игру, несмотря на то, что я был не я. Несмотря на то что мне пришлось пережить все эти события. Я знал, что сделал все возможное. Я – снова футболист, я снова в игре! И знаете, кого я увидел на поле после матча?

Джейк Ларсон

Похожие статьи:

• Спектакль
• Вместо тысячи слов
• И жизнь, и слёзы, и игра
• Непутевые заметки. Черногорские партизаны
• Чудовища на заказ

Снова в игре, 9.3 out of 10 based on 6 ratings

Tags рассказ