Танец перемен

Я, Я Господь, и нет Спасителя кроме Меня.

(Исаия, 43:1–15, 21)

Ночь. Тихая, спокойная. Я люблю ночь. Когда Земля поворачивается спиной к Солнцу, я поворачиваюсь лицом к Земле, к её обитателям – к человечеству. Сумерки. Пантомима теней. Шорохи. Ночь моя жена, а я её верный супруг. Мы неразлучны, как жизнь и свет, дым и слёзы, недуг и боль, смерть… и я. Мы сливаемся в единое целое, и под музыку ветра под светом звезд мерно и безмятежно кружим в вальсе вечности.

Я, влекомый ветром и древним инстинктом в пируэте с красавицей ночью, оказываюсь на возвышенности – передо мной простирается небольшой городишко: серый и холодный. Его обитатели построили себе жилища из железа и бетона и уподобились им. Уподобились неодушевленному. Самому холодному неодушевленному во Вселенной. В их жилах не так давно, по моим меркам, тёк огонь, бурлила страсть. Их жизнь била гейзером во все стороны. Теперь же это маленькая струйка, едва пробивающаяся сквозь горы мусора. Когда-то я выходил на танец со своей верной попутчицей ночью и говорил, что выхожу на охоту…

Я – хищник, человек – дичь. О, что может быть лучше чистого, первозданного страха жертвы, жертвы выдающейся, особенной. Я настигал её, смотрел ей в глаза и видел в бездонных глубинах сознания желание жить. Я нес им смерть, медленно, капля за каплей, и всеми чувствами мира внимал, как огонь души-жизни гаснет – это высшая награда хищнику, а трофей – награда охотника.

Но все меняется, ткань вселенной рвется, а жертва превращается в камень, в железо и бетон. Прежде я выходил на охоту, теперь я выхожу для спасенья…

Брат моей суженой, месяц освещает город, подчеркивая его серость и унылость. Музыка ветра стала тише. Музыка не может звучать среди железа и бетона.  Я закрываю глаза. Чтобы видеть они не нужны. Все чувства мира подвластны мне и зрение – низшее из них.

Сквозь темную, мёртвую пелену вижу слабые, едва заметные огоньки. Их поистине много. Они прибавляются каждый день, но что в них проку? Какой прок промокшему до нитки путнику от едва тлеющего валежника в холодную ночь?

Я спускаюсь. Мелодия ветра стихает окончательно, и я иду дальше пешком – вхожу во владения… не жизни. Здесь правит балом холодный расчет и логика цифр, логика железа и бетона.

Медленно, не спеша продвигаюсь дальше – повсюду одно и то же: полудуши, полулюди. Мне не нужен такой трофей. Разве охотник повесит на стену возле камина, кривые, непропорциональные рога убитого оленя или пол головы кабана?

Здания, все на одно лицо, сменяют друг друга. Мне не нравится гулять со своей женой без музыки, но что поделать. Это моя страсть, мое хобби, и я не уйду сегодня без трофея.

Набережная, баня, парк. Немногочисленные гуляки оборачиваются, смотрят на меня и чувствуют где-то в глубинах своего естества страх – но им нечего боятся.

Вхожу в район двухэтажек. Еще немного и город кончится. Всего какую-то сотню лет назад я, войдя в город, не мог пройти и сотни метров…

Я его увидел: яркий, почти ослепительный свет потенциала. Так выделяется свет прожектора среди тусклых, экономных уличных фонарей. Зерно среди шелухи и мусора.

Человек сидит на скамье возле подъезда двухэтажки. Он грустит. Я смотрю на него и вижу: прошлое, будущее, настоящее. Из множества возможных разветвлений судьбы он часто выбирал не самые лучшие, и сейчас был несчастен и блекл. Еще немного и свет его души превратится в слабое мерцание затухающей спички. Мне жаль его.

Сажусь рядом. Он смотрит на меня, и я отчетливо чувствую досаду -  я нарушил его одиночество.

- Добрый вечер, – говорю я дружелюбно. Я всегда знаю правильные слова и тон их произношения. Ему понравилась моя ненавязчивая, стеснительная манера, и он отвечает:

- Добрый.

- Извините, я нарушил Ваши размышления. Вы расстроены, – не задаю вопрос, а констатирую факт.

Он вздыхает. Луне он тоже приглянулся, и я вижу, как серебристый цвет отливается на печальном лице.

- Грустно, – наконец отвечает он. Океан слов готов хлынуть с его уст, но он отворачивается. Понимаю: не пристало делиться мыслями с первым встречным. Поэтому говорю я:

-  Вы работаете программистом. После университета у Вас была работа на телевидении, которой Вы очень дорожили, – он напрягается и начинает внимательно слушать. – Там у Вас случилась первая любовь. Как это часто бывает: молодой зеленый юноша влюбляется в женщину постарше. Она же, в силу своей неудовлетворенности семейной жизнью, отвечает взаимностью. Это были те времена, которые Вам хочется вернуть. Вы засыпали с её образом и просыпались с ним.… Это прошло, как проходят весна и лето. Но любовь не прошла, по крайней мере, для Вас.

Вы долго оставались в одиночестве, не подпуская к себе и без того немногочисленных поклонниц. Все свободное время отдавали он-лайн игре «Золотая Бутса», став, впрочем, узнаваемым человеком среди менеджеров. Занимались журналистикой, писали рассказы и обзоры к матчам, не считая материал качественным. Тешите себя фантазиями о писательском будущем.

Не так давно Вы начали совместную жизнь с женщиной, у которой есть ребенок от первого брака. Еще до переезда Вы начали чувствовать: все будет не так, как представлялось, но продолжали тешить себя иллюзорными надеждами о прекращении отношений. Ведь достаточно сказать лишь слово.

Сожительство не заладилось с самого начала: Вы искали друга, а получили «черную дыру» неудовлетворенных желаний и постоянных потребностей; она искала дурачка, видевшего её и ребенка центром Вселенной.

Ситуация осложнилась, когда развелись её родители. Мать загуляла и порвала с отцом, который продал дом и уехал, оставив жену без кола и двора.

Совсем недавно мать заболела, любовник её бросил, и она, якобы ненадолго, переехала к Вам.

Её мать сидит за Вашим компьютером и «сканирует» сайты знакомств. Состав на матч не отправлен, итоги журналистского конкурса неизвестны. И Вы знаете, что просьба уступить место перерастет в очередной скандал, которыми Вы сыты по горло.

Вы и рады прервать эти взаимоотношения, но сегодня Вы узнали, что девушка ждет от вас ребёнка.

Я резко замолкаю и, как ни в чем не бывало, принимаюсь разглядывать свои ногти. Человек молчит. К его белесому свечению прибавился зеленоватый оттенок – оттенок страха.

- Кто Вы? – наконец спрашивает он. – Бог?

Невольно смеюсь, эхо моего баритона расходится по пустынным дворам.

- Может и Бог, мне подвластно многое.

Моя суженая просит месяц уйти, и он закрывается тучами. Она обнимает нас обоих.

– Только не в том контексте, под которым понимаете это слово Вы. Ваш Бог дает всего лишь надежду, я же дарю райское наслаждение, смерть и небытие.

Вижу, как человек вздрагивает, по телу проходит волна ужаса.

- Вам не стоит меня боятся, я хочу помочь.

- Помочь. Чем? Убить тещу?

- Нет. Убить тебя, – говорю я спокойно, даже слегка ласково, и перехожу на «ты».

Он выдавливает из себя улыбку.

- Так я и сам могу себе помочь.

- Знаю, но ты не дослушал до конца.

Все небо заволокло тучами. Теперь мы остались только втроем. Я, он и ночь.

- Нет лучшего способа уйти из жизни, чем принять её из моих рук. Смерть – это всегда боль, всегда горе, всегда мерзко. Я же предлагаю тебе дар – избежать всего этого. С каждым угасанием огня жизни, будет угасать и память о тебе. Ты просто исчезнешь, как исчезают из памяти ранние детские воспоминания; растворишься, превратишься в ничто.

- Вы уйдете, если я не захочу? – спрашивает он. Я его понимаю.

- Да, но это не выход, – спокойно говорю я. Он не может «НЕ ЗАХОТЕТЬ». – Поверь, все возможности для тебя достичь хоть чего-нибудь, упущены, последняя точка на оси координат перечеркнута пару лет назад. Скоро вы поженитесь, и жена получит тот самый рычаг давления, которого ты так боялся. И не напрасно. Будешь жить в двухкомнатной квартире с её матерью и её многочисленными любовниками, топится злостью, ненавистью ко всем…  и к самому себе, в первую очередь.

Делаю паузу и вижу, как серо-красный отблеск отчаяния накрывает его, он молчит.

- Самое печальное то, что ничего не изменить, и тебе это известно. Так зачем же влачить жалкое существование, быть рудиментом постылой жизни, не более, когда можно избежать предсмертных мук и траурных терзаний, под восторженные овации футбольных трибун, под яркий экстаз оргазма, под хмельной угар и веселый хохот, – уйти без сожаленья.

Оттенок страха исчез, Свет сделался ярче. Человек поднялся и быстро зашагал домой. Я знаю, и никуда не спешу. Куда спешить, когда  за спиной вечность и впереди не меньше. Я не уйду сегодня без трофея.

Он возвращается и, не говоря ни слова, садится рядом. Я чувствую ответ…

Ночь окутывает нас своей иллюзорной шалью. Ей нравится наблюдать за мной, ведь мы одно целое.

….

Страх. Укус. Счастье. Блаженство. Оставшиеся минуты жизни переходят в вечность наслаждения, того наслаждения, которое он упустил по своей воле или стечением обстоятельств: веселье на свадьбе сестры, выздоровление брата, счастье отца и матери. Заоблачная зарплата, машина, дача, благополучие и взаимопонимание в семье. Первые места в пятерке лучших менеджеров и команд «Бутсы», бесчисленное количество виртуальных трофеев, гран-при на журналистских конкурсах – всё, утекшее сквозь пальцы.

Огни города остаются позади. Череда гор, до половины скрытая предрассветным туманом виднеется вдали, я направляюсь туда.

Я – Бог?! Не знаю. Знаю одно: никто не в состоянии дать людям то, что могу я. Память людей коротка, измерима с их жизнью. В моей же памяти они живут вечно, выходит, я дарю им вечность.

Ночь устала и собирается меня покинуть. Но мы снова встретимся, ведь мы неразлучны. Снова мы отправимся на поиски еще не окаменелого существа. И снова я дам  ему счастье, а он мне трофей – кровь. Кровь – вот настоящий дар, настоящая и единственная награда, способная лучше всякой материи охарактеризовать «жертву» и внести, закрепить её в вечные анналы моей памяти. Люди называют меня вампир, я же называю себя спаситель.

Ночь ушла, я нахожусь на вершине скалы. Усилившийся ветер, властитель и хозяин здесь, подхватывает мириады снежинок и заставляет их танцевать. Они кружатся, порхают, блестя на солнце, опускаются. Подмечаю, что это не тот танец, который танцевали они раньше. Это другие снежинки и другая музыка. Похожая, но другая. Что ж, ничего не стоит на месте, даже, казалось бы, вечный я. Ведь вчера я выходил на охоту, теперь – для спасенья, а завтра.… А завтра я буду оказывать услугу этому миру, уничтожая «железо и бетон».

Похожие статьи:

• Синяя карточка
• Сказ про дядьку Ключа и его гремлинов
• Патриарх
• Аляска: «Рад, что проекту уже десять лет»
• Первая любовь

Танец перемен, 9.1 out of 10 based on 8 ratings

Tags choice