Рассказ, занявший последнее место

От автора:  На самом деле рассказ называется “Срань драконья”.  Правда, меня самого от этого названия коробит. Ну, сами послушайте, как это звучит, когда представляют автора и его творение: Скрябин – Срань драконья.  К тому же и на конкурсе, для которого этот рассказ писался, был строгий запрет на матерщину. А это слово, ну вы понимаете, уж очень на грани. В общем, в участии мне не отказали, но совершенно неожиданно я с этой работой занял последнее место. Воистину, как вы лодку назовете, так она поплывет. Но, как я не бился, придумывая другое название, ничего более точного и предельно подходящего для этой истории у меня не нашлось. Так что позвольте еще раз представить: Скрябин – “Срань драконья”.

Из летописи о техномагах

“…сей дракон Горынец одним крылом скрывал полнеба, одним выдохом сжигал полграда, одной лапой давил полрати. Не исчислимы злодеяния его. И лишь один народ великий, звавший себя техномагами, смог обуздать это смертоносное чудище. Многого достиг сей народ в знаниях своих: они обращали реки вспять и двигали горы. Их машины были совершенны, а магия искусна. Долгое время они пытались извести дракона, но все было тщетно. И вот на земле не осталось никого кроме горстки лучших тех, спрятавшихся в ущелье средь высоких гор. Но Горынец пришел и за ними. Долго он летал над ущельем, закрывая небо своими крылами, и долго изливал на последних сих жар и пламень. Но люди стойко держали атаки чудища, и тогда Горынец решил спуститься в ущелье и растоптать их. Но как только лапы его коснулись земли, воды рек, омывавшие горы, взбурлили, и скалы сдвинулись с места…”

***

Шестилапая паукообразная машина, шипя гидравлическими поршнями и попыхивая лавоконцентратной печью, переваливалась с одного пригорка на другой. За штурвалом диковинного вездехода сидел коренастый лысый мужчина средних лет. Рядом с ним высилась фигура плечистого парня.

- Слышь, профессор, – сказал парень, растягивая слоги, -  чего этот тарантас грязелазом кличут? Он и по горам неплохо прет. Может, это горолаз или гороход?

- У горохода, пан Вьедзмин, было восемь опорных элементов, – поучительно ответил мужчина, – и он использовался только для горных экспедиций. А этот “паучок”, – он хлопнул по приборной панели, – исключительно городская машина, предназначенная для передвижения по грязи.

- А грязелазом Поскрябца его назвали не в твою честь?

- Нет, конечно. В честь моего деда.

- Так он родом отсюда, из Старых Приштовиц?

- Да. Только  в его время у Приштовиц еще не было приставки Старые.

- А что, там и вправду, так много грязи? По самые яйца, говорят…

Профессор Поскрябец слегка поморщился, услышав неблагозвучное словцо, но ответил:

- Когда-то так и было. Но сейчас, надеюсь, не все так печально. Уже полвека прошло, как отсюда ушли люди. Она ведь, грязь эта, из-за людей появилась, и чем больше они с ней боролись, тем больше её становилось. А сейчас, кто знает, может грязи и вовсе уже не стало, а может и наоборот. Поживем увидим.

Он достал бинокль и посмотрел вдаль.

Впереди, в туманной дымке, показались очертания каких-то строений. Еще дальше, над туманом, высилась огромная горная гряда, устремившая к небу свои заснеженные пики. Лишь одна возвышенность была бесснежна и черна, выступая на фоне прочих гнилым зубом. Пасть Горынца – с жерлом спящего вулкана.

Вскоре грязелаз пустился под гору и нырнул в туманное марево. Стало сыро и зябко.

- Ау-у, – громко прокричал парень в туман и, хохотнув, добавил: - есть кто живой?

- Вы бы не шутили так, пан Вьедзмин, – укоризненно прошептал Поскрябец, – а то мало ли какая тварь вам ответит. За полвека тут всякое могло завестись.

- А чего, срань драконья, мы тоже молчать не станем, – осклабился Вьедзмин и передернул затвор пистолетты, лежащей у него на коленях.

Скоро туманная дымка стала понемногу рассеиваться, и городские постройки приобрели более отчетливые контуры. Древний покинутый город раскинулся в невероятно круглом ущелье, походившем на огромную арену, окруженную со всех сторон горами, словно трибунами.  А через некоторое время удалось разглядеть и буровато-зеленый покров, устилавший ровным маслянистым ковром все подступы к городу.

Поскрябец остановил машину и снова достал бинокль.

- Удивительно, – сказал он, изучая близлежащие окрестности, – если грязи и стало меньше, то ненамного. Посмотрите на тот дом, – профессор передал бинокль своему молодому компаньону. – Видите, там, на стене, нарисована буква. Это мой дед оставил инициал своей фамилии на тогдашнем уровне грязи. Смешно звучит, правда.

- Умираю от смеха, – серьезно пробасил парень. – Профессор, мы дальше-то едем?

- Конечно, едем, – оживился профессор и двинул машину в сторону города.

Идти по болоту оказалось куда комфортнее, чем скакать по горам. Тряска и болтанка прекратились, и машина плавно вошла в устье под указателем “Тутавецкий проспект”.

Профессор Поскрябец приободрился и принялся выкладывать единственному слушателю все, что знал об этом месте.

- Смотрите, пан Вьедзмин, – говорил он, указывая на огромную металлическую платформу, плотно засевшую в болотной жиже, – это первый грязеход пана Фромски с двигателем на магокристалах азония. Хорошая была машина, пока уровень грязи не поднялся выше полутора локтя. А это, как можете убедиться, брат нашего грязелаза с лавоконцентратной печью. Кстати, это мой дед, известный в свое время маг-технолог, изобрел концентрат лавы, за счет которого мы сейчас и едем. А вон тот вездеход-гряземерка уже на принципиально ином двигателе, в основу которого положен любопытный материал – сухой лед. Говорят, он был создан одним рунологом, Михлеем Курайдо, и обладал множеством любопытнейших свойств. Но, кажется, мы уже приехали, вон там дом моего деда.

Видимо, люди долгое время пытались отвоевать город у болота и не желали покидать насиженные места. А потому приспосабливались к новым условиям как могли. По периметру каждого из домов на уровне вторых и третьих этажей были возведены деревянные мостки. Между мостками соседних домов, нависая над дорогой, были сделаны переходы. Похоже, что эта пешеходная сеть объединяла весь город.

- Ну, вот мы и на месте, – сказал Поскрябец, пришвартовывая грязелаз к мосткам дома своих предков.

- Лады, профессор. Ты говорил, что будешь искать семейную реликвию? Знаешь, я тоже не прочь пройтись. Вдруг, тут где-нибудь по соседству и мои предки обитали.

Поскрябец тяжело вздохнул. Мародерства он не приветствовал.

- Я вас, пан Вьедзмин, не для того нанимал, чтобы стать жертвой какой-нибудь твари, пока вы будете мошну набивать. Вдруг тут гадость какая-нибудь завелась? Думаю, она будет только рада отсутствию моего телохранителя.

- Да ладно, профессор, не дрефь. Сейчас зайдем, осмотримся. Если все чисто, ковыряйся себе в своих закромах. А мне твои тайны ни к чему.

Последняя фраза заставила профессора закрыть глаза на неизбежную тягу своего компаньона к наживе. Все же он не хотел без особой нужды делиться с кем-либо предметом своих поисков. А потому согласно кивнул.

Они перебрались из грязелаза на мостки и направились к входу в дом.

К удивлению профессора Поскрябца поиски не заняли много времени. Дед оставил вполне исчерпывающие пояснения на счет тайника. Ждать телохранителя  в пустой квартире никакого желания не было. Поэтому Поскрябец решил вернуться к грязелазу и запустить двигатель. Звук его должен был послужить компаньону сигналом к отбытию. Но, несмотря на эхо, гулко разносящееся по пустынным улицам города, телохранитель  никак не возвращался.

- Пан Вьедзмин, – крикнул профессор и осекся.

Машину качнуло.

Поскрябец глянул вниз, и душа его ушла в пятки. Еще недавно ровная и спокойная гладь болота пошла волнами. Показалось, что под маслянистой поверхностью буро-зеленой жижи что-то двигается. Вдруг, у одной из опор машины болото вспухло бесформенной кочкой и выстрелило вверх мощным грязевым фонтаном.

- Вьедзмин, черт подери! – заорал профессор.

Он понимал, если немедля не тронуться, эти фонтаны могут просто-напросто залить лавоконцентратную печь, и машина останется здесь навечно, как впрочем, и её седоки.

- Вьедзмин!

- Да бегу я, срань драконья, бегу, – донеслось из-за угла здания.

Через секунду, с пистолеттой наперевес, показался телохранитель-мародер. Как только он запрыгнул на свое сиденье, профессор тронул машину вперед. Теперь езда уже не казалась спокойной и размеренной. Скорее, сейчас она была убийственно медленной. Лавоконцентратная печь гудела, дерзко показывая болотной жиже языки пламени. Паровой котел работал на полную катушку, заставляя компрессоры выдавать максимум того, на что они способны. Но компаньоны видели, с каким трудом переставляет свои лапы их “паучок”. Каждый раз, когда одна из лап пыталась вознестись вверх, меняя свое положение, за ней тянулась тягучая буро-зеленная резинка. Грязь, облепившая стальные опоры, словно стала загустевать, меняя свою структуру.

Вьедзмин перевесился за борт и, вскинув свое оружие, сделал подряд три выстрела. Затем, перегнувшись через другой борт, еще три. И машина пошла живее.

- Нормально, – сказал он, – будем отстреливать эти…

Закончить фразу он не успел. Прямо перед ними вспухла еще одна кочка. С воронкой, направленной в их сторону. Отдаленно кочка напоминала дуло мортиры, и оба ездока, не сговариваясь, бросились на пол машины. Они не видели, как и чем стреляло по ним болото, но то, что это была стрельба, сомнений не вызывало. Болотным снарядам явно недоставало ни твердости, ни скорости. Пробить дно грязелаза они не могли, но, тем не менее, оставляли заметные вмятины.

Вьедзмин полез в карман и достал брусок динамитной шашки.

- Нет!  – профессор бросился к парню и схватил его за руку. -  Нельзя! Разве вы еще не поняли? Сила действа чревата силой противного действа.

Раздался еще один выстрел. Они услышали, как треснула одна из опор, и грязелаз начал заваливаться на бок.

Вьедзмин огляделся по сторонам и вдруг, вскочив на ноги, крикнул:

- Профессор, быстрее!

И прыгнул куда-то вниз.

Поскрябец не стал долго раздумывать. Поднявшись, он оттолкнулся и уже в прыжке увидел, что летит на платформу старой гряземерки, которую они проезжали почти час назад.

Болото успокоилось лишь тогда, когда грязелаз профессора Поскрябца полностью погрузился в буро-зеленую жижу.

- Ну и что будем делать? – озираясь, негромко спросил Вьедзмин. – Я ведь летать не умею.

- Да, – хлопнул себя по лбу профессор и полез за пазуху.

Он достал старую тетрадь с изрядно пожелтевшими страницами.

- Мне дед рассказывал, – бубнил он себе под нос, водя пальцем по тексту, – что-то было…

- Погоди, профессор!

Вьедзмин недоуменно уставился на Поскрябца.

- Мы что, тащились сюда из-за какой-то тетрадки? Это и есть твоя семейная реликвия?

- Это не простая тетрадь, – сказал профессор и поднял глаза на парня, в них концентрированной лавой горели огоньки возбуждения, – это – расшифровка летописи техномагов.

- Бабкины сказки, – презрительно бросил Вьедзмин.

- А это, – Поскрябец указал рукой вниз, на болото, – тоже бабкины сказки?

- Это – просто дерьмо драконье.

- О, пан Вьедзмин, вы даже не представляете, насколько ваши слова близки к истине. Великий дракон Горынец заточен в этих горах. И это болото ничто иное, как его испражнения. Он долгое время враждовал с сильнейшими техниками и магами в истории всего человечества. Так что не удивительно, что даже своими фекалиями он до сих пор способен противостоять любому проявлению человеческого прогресса, до которого способен дотянуться.

- Да погоди ты, профессор, – скривился парень, – сейчас не до драконьего дерьма. Ты скажи, тут написано, как нам отсюда выбраться?

- Написано. Помните, я вам рассказывал, что эта гряземерка, на которой мы сейчас сидим, работала на сухом льду. Нам нужно вскрыть котельный отсек и посмотреть, не сохранилась ли там хоть парочка кусочков.

- И что?

- Сухой лед имеет одно удивительное свойство. Если употребить его внутрь, то масса человеческого тела быстро становиться меньше воздуха и человек взлетает.

- Не слабо! Только что толку, взлететь и ждать, куда ветром занесет? Как полетом управлять? Руками что ли махать?

- Руками не получиться, они тоже станут невесомыми, но в данной технологии этот момент продуман. Правда, очень уж экстраординарно. Сухой лед, за счет контакта с водой внутри человеческого организма, вырабатывает огромное количество газа, который и позволяет управлять полетом, выделяясь из человеческого тела вполне естественным путем. Так что… – Поскрябец виновато посмотрел на компаньона и смущенно добавил, – …штаны придется снять.

Из летописи о техномагах

“Мы – техномаги. Это мы обращали реки вспять. Это мы двигали горы. Это мы разбудили Великого дракона. И это мы едва не стали причиной гибели всего живого на земле. Но мы справились, мы выстояли. Мы одолели Горынца. Услышьте же вы нас, дети детей наших и потомки потомков наших, никакой прогресс не стоит того, чтобы будить спящего дракона”.

Похожие статьи:

• Золотая подкова
• Снова в игре
• Пегасово благословение
• Чудовища на заказ
• И жизнь, и слёзы, и игра

Рассказ, занявший последнее место, 10.0 out of 10 based on 4 ratings

Tags рассказ